ЖИЗНЬ НА КРАЮ СУДЬБЫ       

       Книга «Жизнь на краю судьбы» посвящена трагическим судьбам таких советских литераторов, как Д. П. Святополк-Мирский, Владимир Нарбут, Бруно Ясенский, Сергей Буданцев, Александр Шевцов, Василий Князев, Валентин Португалов, Вячеслав Пальман и многие другие, ибо все они, и погибшие, и вышедшие из лагерей, заслуживают особой памяти. «Сердце мое, – пишет А. Бирюков, – человека, родившегося здесь и связанного всей своей судьбой с этим городом, наполняется болью тех далеких лет, состраданием к ее мученикам, среди которых, конечно, и герои, и злодеи – были! Но все они были, прежде всего, жертвами, и как отделить одних от других, если граница между страданием и злодейством проходила подчас не между людьми, а в сердцах самих этих людей, через души, мучающиеся и сегодня (все еще!) над тем же, над чем мучаемся и мы. Кого из них я осужу? Кого помилую? – я, взыскующий призрачной истины? Кто дал мне на это право? И разве не искупили они уже своими страданиями, страданиями бессмертной души свой грех? Перед тем Всевышним, кого один из нас назовет Богом, другой – Справедливостью». 
     

            Колымские истории

      Эта страшная, но необходимая книга рассчитана на самого широкого читателя, потому что обитателями “Особого острова” – Колымского края – была, в свое время, практически, вся страна. Документальное повествование о судьбах наших отцов и дедов,
о сотнях тысяч погубленных, сломанных судеб, среди которых поэт-акмеист Владимир Нарбут, приемная дочь наркома Ежова, прозаик Сергей Буданцев. Касаясь творчества Александра Солженицина, и, особенно, Варлама Шаламова, автор вступает
с ними в полемику, стараясь выявить истинное соотношение художественного вымысла с реальной действительностью.
    В «Колымских историях» Александра Бирюкова показаны тесно переплетшиеся
в сталинских лагерях судьбы самых разных людей. «Это пришло как удивительное открытие, – пишет Александр Бирюков. – На страшной, перегороженной многими рядами колючей проволоки земле, в пространстве, наполненном криками охраны, треском выстрелов и лаем сторожевых собак, загнанные в беспросветный ледяной угол злой волей НКВД люди, как это ни странно, не теряли дорогих для себя связей, они ежедневно умножали эти связи. По мере знакомства с судьбами колымских заключенных обнаруживалось, что последнему, трагическому акту их жизни предшествовали годы, в течение которых они (ныне сведенные в общую массу страдальцев) находясь „на материке“ на свободе, как бы ни различались происхождением, местом жительства, социальным положением… были как бы связаны между собой… если не очным знакомством, то хотя бы знанием друг о друге, хотя бы возможностью такого знания…
    В этом нет ничего удивительного, – подчеркивает Бирюков. – За двадцать пять лет существования в гулаговском архипелаге „Особого острова“ через Севвостлаг прошли сотни тысяч заключенных.
    Вряд ли сегодня кто-нибудь станет утверждать, ссылаясь на разнообразие и индивидуальность судеб осужденных, что их превращение из вольных граждан в з/к з/к (так обозначались в канцелярской скорописи множественное число) было лишь делом случая. Напротив, чем больше мы обращаемся к документам, чем больше узнаем механизм действия машины репрессий, тем яснее становится закономерность ее соленой от крови работы, в том числе – и в выборе жертв, закономерность обращения в узников исторически связанных между собой людей».
      Память журналиста, начинавшего работу на Колыме 35 лет назад, начала что-то подсказывать... Александру Бирюкову стало казаться, что он сумеет найти конец нити, который позволит распутать весь этот клубок, потому что, видимо, и В. Т. Шаламов, и А. И. Солженицын рассказывают об одной и той же истории... Побег двенадцати каторжников породил тогда же и вскоре после себя обильные слухи, он стал мифом лагерной Колымы конца сороковых годов…
     Эта страшная, но необходимая книга рассчитана на самого широкого читателя, потому что обитателями «Особого острова» – Колымского края – была, в свое время, практически, вся страна. Документальное повествование о судьбах наших отцов и дедов, о сотнях тысяч погубленных, сломанных судеб, среди которых поэт-акмеист Владимир Нарбут, приемная дочь наркома Ежова, прозаик Сергей Буданцев.
    Касаясь творчества Александра Солженицына, и, особенно, Варлама Шаламова, автор вступает с ними в полемику, стараясь выявить истинное соотношение художественного вымысла с реальной действительностью.
     Александр Бирюков – создатель серии «Особый остров», книги которой составляют произведения, как бывших заключенных, так и его собственные.
                                                                                                                            Нелли акусина

    В самом появлении книги «Колымские истории» сегодня, в эпоху «старых песен о главном», уже чудится какой-то вызов. Времена изменились – теперь в моде разговоры о величии СССР, добром Берии, и о том, что мы за ценой не постоим, ведь у нас – Гагарин. А тут магаданский историк Александр Бирюков все называет своими именами. Книга – об истории «Дальстроя», и куда деваться, если истинный смысл освоения Колымы сводился к истреблению людей?
               Петр Дейниченко. «Книжное обозрение»

    Чему же учат «Колымские истории» читателей? Прежде всего, на мой взгляд, тому, что мы до сих пор не имеем честной и полноценной истории своей страны.
               Ролен Нотман. «Советская Сибирь»

    Не лица – лики, не портреты – наброски, потому что все до единого персонажи Александра Бирюкова – жертвы, потому что жизнь каждого – страдание, потому что каждому из них пришлось пройти по краю, по лезвию судьбы, и почти всем – сгинуть в бездонном, самом что ни на есть дантовом котловане – в огне, во льду, в земле.
                В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики»