О СКАЗОЧНОМ СТАРИЧКЕ
Люди с домами были.
Два брата к реке пошли.
Пение сказочного старичка услышали.
Чюлэни-полут зовут. Совсем как человек, но крупного роста.
Голова как кочка,
спутанные волосы вниз висят.
Убитого лося носит привязанным к тонкому
ремешку кафтана,
человека ест с аппетитом.
Устал Чюлэни-полут, сел под
ондушу, под траурное северное дерево, принюхался, ребенка отпустил гулять.
Ребенок, играя, братьев увидел. Испуганных увидел. Подбежал к одному,
потянул за уши:
«Такое есть буду».
«Тише, ребенок. Вкусное тебе дадим. Сладкое тебе дадим. Младшую сестру
дадим».
«Всего хочу», – жадно ответил ребенок.
«Твой отец под тяжелыми лыжами сидит, – шепнули братья. – Упомянутые лыжи
над собой повесил на дерево. Толкни».
Ребенок глупый. Послушался.
Падая, тяжелые лыжи чюлэни-полута убили.
Ребенка привели домой, отдали младшую сестру в жены.
Все ребенок чюлэни-полута делал как люди. Голова у него, как кочка, глаза
большие.
На промысел ходил, больших лосей, привязав к ремешкам кафтана,
приносил жене.
Шел снег. Снова таял.
Однажды сендуху покрыло льдом. Такой
лед редко бывает. Все вымерзло, в сендухе пусто – как в небе. Под
зеленоватым северным сиянием блестели голые льды.
Ночью от голода
чюлэни-полут груди жены щупал, вздыхал: «Отец меня таким кормил».
Когда на
промысел ушел, жена братьям все рассказала.
Испугались.
Озеро нашли.
В озере – чёпка, глубокая яма.
Над чёпкой лед продолбили, веточками укрыли, припорошили сухим снегом.
Ребенок сказочного старичка без добычи вернулся,
сердитый вернулся, волосы распущены, спутаны, лицо бледное, ему крикнули:
«С нами играть иди!»
«Не пойду, – ответил. – Устал».
«Все равно иди. Играть будем».
Когда играли, толкнули в продолбленном месте.
Вскрикнув, ребенок чюлэни-полута за край льда схватился.
Братья батасом, тяжелым ножом, по сильным рукам били.
Волосами тряся,
крикнул:
«Зачем?»
Ответили:
«Теперь есть нас не будешь».
«Зря, – крикнул. – Я огонь погашу. Снегом упаду на очаг,
ледяным ветром в лицо дуну. Куда нельзя ходить, туда заведу.
Плохому – всегда плохое. Огня у вас никогда не будет».
Утопили, довольные домой пошли.
А утром огонь в очаге погас, развести не могли.
Так, без огня, жили.
Так, без огня, умерли.