« назад, в читальный зал

 Чжамцо Цаньян
«Слуху приятные строки».

Перевод с тибетского В. Бойкова.

    

В своеобразии истории Тибета и его культуры личность Цаньяна Чжамцо по-своему уникальна. И не только в качестве далай-ламы, духовного главы ламаизма. И сегодня, через 300 лет после смерти, он оказывается единственным классиком светской лирики в богатейшей тибетской литературе. В народных преданиях он почитаем не как поэт, а как святой, однако и стихи его удостоились перерождения, хотя и анонимного, став народными песнями. Новую жизнь его простая и вместе глубокая лирика в середине XX века получила и за пределами Тибета, а в XXI веке его поэзия стала уже фактом мировой классики.

 

* * *
Это я Ригдзин*Цаньян Чжамцо!
О страстях своих не докучаю,
Потому что сердцем и лицом
Схож с любым и жизни схожей чаю. 

* * *
Нынче недавние всходы
Свяслами скручены туго.
Скрючат и юношу годы
Круче, чем лук из бамбука.
 

* * *
Когда бы отнявшая сердце, желанная
Вернулась навеки мне суженой,
Тогда бы как будто со дна океана я
Вернулся с бесценной жемчужиной.
 

 * * *
В cтранствии увлекся мимоходом
Девушкой, благоухавшей медом.
Гладкий, светлый, бирюзовый* словно
Найден камушек и утерян снова.
 

* * *
Сановника высокого дочь –
Красивый персик точь-в-точь,
Но персик, налившийся соком

Высоко на дереве высоком.

* * *
Мое сердце у страсти во власти,
Я ж во власти бессонной напасти.
И нельзя одолеть этой хвори,
Если с милой не встретиться вскоре.


* * *

Над восточным хребтом луна
Ясная стала видна,
И тогда предо мною возник

Светлый девушки лик.


* * *
Пусть пора для цветов и суровая
Беспечальна пчела бирюзовая.
Пусть ко мне чувства милой завяли
Буду жить, как пчела, без печали.


* * *
Северный ветер плоды
Инеем отмечает.
Он же всегда и цветы
С пчелами разлучает


* * *
Яркий мальвы цветок принести
Среди прочего в жертву готовый,
Сделай милость и мне, бирюзовой
Юркой пчелке, и в храм пропусти!

       « назад, в читальный зал