|
| ||||||||||||||
|
 Всеволод ИВАНОВ ТАЙНОЕ ТАЙНЫХ В 2015 г. исполняется 120 лет со дня рождения выдающегося русского писателя Всеволода Иванова, блестящего психолога и стилиста. Широкому кругу читателей предлагается одна из его лучших книг, ставшая литературным памятником трагической переломной эпохи войн и революций в истории России начала XX века. Новеллистически заостренные рассказы раскрывают «тайное тайных» души человека: его отчаяние и веру, любовь и разочарования, утраты и спасение. Оставаясь замечательными образцами классической прозы, эти рассказы предельно близки к лирической поэзии. Книга включает также никогда не публиковавшиеся письма автора из Петрограда в Сибирь, дающие колоритные портреты писателей и зарисовки литературного быта. Тексты сопровождаются историко-литературным комментарием. Составители книги ставили перед собой задачу раскрыть малоизвестные стороны творчества и жизни крупного русского писателя Всеволода Иванова на материале тех написанных им сочинений, с которыми читатель (в том числе и сибирский) еще почти незнаком. В письмах писателя своему другу К. Урманову отражен тот удивительный жизненный опыт, который в начале 1920-х годов выпал на долю Всеволоду Иванову. Совсем молодой автор, которому не было еще и тридцати лет, после пережитых им злоключений и катастроф Гражданской войны по вызову открывшего его дар Максима Горького приезжает в голодный и полный творческой энергии Петроград. Его первые вещи о революционном времени, написанные тогда, вызвали бурное одобрение. Его дружно признают выразителем новых тем, которым он находит оригинальное выражение. Как позже скажет о нём Пастернак в письме о состоянии русской литературы, в его произведениях всего больше «огня и гения». Он становится знаменитым, ему поручают редактирование одного из читаемых литературных журналов («Грядущее»), впрочем, вскоре закрытого. Начинаются и первые трудности на этом пути. Он отходит от Пролеткульта – новаторской группы, пытавшейся реализовать замысел принципиально нового литературного творчества. Он входит в литературное объединение «Серапионовых братьев», дружно принимающих его рассказы. Все чаще он спорит сам с собой. Через всю жизнь Всеволод Иванов пронес тягу к совсем необычному писательству. Стандартное его отвращало (в том числе и в прозе близких друзей). Он говорил, что настоящая литература – как Достоевский и Джойс – ни на что не похожа. В замечательном письме к Горькому в 1922 году он формулирует свой отказ от той живописной украшательской манеры, в которой были в Петрограде написаны первые вещи и которую у него многие хотели перенять. Отказ дорого стоил: он сжигал длинные написанные тексты (в письмах упомянут приготовленный к печати роман «Северосталь»), страдал, пил, обзаводился многочисленными любовницами. И находил новый стиль, а через десятки лет занимался опять поисками нового. Буйство затаенного анархизма, роднившего его с близким тогдашним другом С. Есениным, ни в чем не выражалось так сильно, как в этом постоянном стилистическом бунтарстве. В тогдашней действительности все больше черт тяготило Иванова, он сетует на это во многих письмах К. Урманову ближе ко времени конца переписки. Но в одном из мрачных свидетельств его неприятия мира Всеволод Иванов вдруг делает неожиданное признание: «Я – жизненный»... « назад, на стр. "Наши книги 1" | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
