|
|
http://roskultura.ru/reviews/item9134/
Восемьдесят лет назад
Рудольф Волтерс. Специалист в
Сибири. Перевод с немецкого: Д. Хмельницкий. — Новосибирск: Свиньин и
сыновья, 2010.
Эта книга — уникальное свидетельство о
времени, от которого почти не осталось человеческих документов. В 30-е годы
прошлого века в сталинской России мало кто мог вести подобные заметки. Разве
что немецкий архитектор, из любви к профессии завербовавшийся на работу в
Россию, которой предстояло много строить. Русским специалистам той
удивительной эпохи для этого не хватало кому смелости — всюду орудовало ГПУ;
кому свободного времени — после рабочего дня приходилось ходить на
профсоюзные собрания, тянувшиеся до глубокой ночи; кому культурного багажа,
кому сил, кому средств — бумагу и ручки ведь тоже нужно покупать, тогда как
инженер получал десять рублей в день на питание, а обед стоил пятнадцать… Но
большинству русских людей той эпохи, свято веривших лозунгам и прожектам,
чтобы написать такой дневник или мемуар, недоставало самого необходимого —
той немецкой трезвости взгляда на вещи, которой обладал Рудольф Волтерс,
описавший все эти и многие другие подробности тогдашней жизни с огромным
удивлением, но большим дружелюбием. Русских людей он полюбил за скромность,
стойкость и душевную открытость, а одну очень красивую русскую песню —
«Славное море, священный Байкал» — перевел на немецкий язык, чтобы его
соотечественники тоже могли ее петь.
На работу в Россию он, молодой
специалист по проектированию вокзалов, приехал в 1932 году. В Германии были
годы великой депрессии: работы не было, банки лопались, деньги
обесценивались — и необъятные просторы чужой страны, нуждающейся в
квалифицированных специалистах, выглядели очень заманчиво. Тем не менее, о
стране этой было в Германии мало известно, все сведения о ней были подернуты
налетом тайны. Разумно отклонив предложение берлинского представительства
советского Наркомата железнодорожного транспорта подписать десятилетний
контракт, Волтерс подписал годовой. И приехал в Москву, откуда его отослали
в Новосибирск. Записки он, видимо, начал вести уже в поезде из Берлина в
Москву, хотя оформлен его текст как воспоминания — вряд ли по возвращении
домой он все это вспомнил бы с самого начала до таких мелочей.
Год, который Волтерс провел в России,
был годом конца первой и начала второй пятилетки и паспортизации населения.
Стоически снося раннесоветский катастрофический быт — неудобное жилье с
непременными клопами и крысами, холод, недоедание, дороговизну и отсутствие
самого необходимого в свободном доступе — с любопытством этнографа и
сочувствием к русским коллегам, которым жилось на порядок хуже, он записывал
все, что его удивляло в быте и нравах советских людей, особо отмечая их
крайнюю неприхотливость, страсть к речам и собраниям, утопизм мышления,
безответственность и бестолковость руководства: здание вокзала, площадь
которого он проектировал, несколько раз подвергали критике, взрывали и
перестраивали, при том что люди голодали, месяцами не получали зарплату, в
подавляющем большинстве жили в бараках, землянках и общежитиях по 10—15
человек в комнате. Кроме новосибирского вокзала, работу над которым ему
навязали, Волтерс проектировал промышленные поселки в окрестностях новой
сибирской столицы, и зимние поездки туда на санях, запряженных резвыми
лошадками, вспоминал потом с особой ностальгией как самые прекрасные моменты
жизни…
Дважды за этот год он тяжело болел,
простужаясь, его притесняло новосибирское ГПУ, в путешествии в Ташкент и
Самарканд, не совершив которое он не мог уехать из России, понимая, что
больше возможности увидеть города Тамерлана ему не представится, — у него
украли бумажник, и неизвестно, где бы пропал его след, если бы вор не
выбросил его документы в ближайшую урну, а сотрудники тамошнего ГПУ не
нашли…
Этот человек прожил долгую жизнь, уже в
30-е годы в России, совсем молодым человеком, поняв сущность тоталитаризма и
потом уже, дома, не поверив ни одному слову Гитлера, набиравшего
популярность в Германии. Всю жизнь Рудольф Волтерс занимался своим любимым
делом, и только им, пережив Вторую мировую войну, а после нося передачи
оставшимся в живых друзьям, очарованным нацистскими лозунгами и оказавшимся
после Нюрнбергского процесса в тюрьме.
Его записки о России 1932—1933 года
хранятся в одном из немецких архивов, и стали доступны нам благодаря
переводчику Дмитрию Хмельницкому и внимательному к истории своего края
новосибирскому издателю Свиньину, который надеется, что «здоровое
любопытство к картинам и событиям прошлого, о котором кто-то, может, и
слышал от родителей и дедов, а кто-то и нет, сделает эту книгу интересной
для широкого круга читателей».
Анна КУЗНЕЦОВА
30.12.2010,
Литература
|