К российским читателям
Как живущий в Берлине и пишущий в том числе и на немецком языке венгерский автор, я опубликовал большое количество книг по темам, касающимся России. И хотя по диплому МГУ я историк, но вижу себя скорее не ученым, а писателем, желающим в популярной форме познакомить заинтересованных читателей с этими темами. Меньше всего мне хотелось бы быть «конкурентом» таких выдающихся русско-немецких историков-ученых, как Аркадий Герман, Виктор Кригер, Владимир Ауман, Валентина Чеботарева, Игорь Плеве, Татьяна Илларионова, Альфред Айсфельд и других. Более того, в своей работе я опираюсь на их труды, написанные в результате знакомства с источниками, а также на сборники документов, не в последнюю очередь с портала wolgadeutsche.net. Одной из целей изучения судьбы российских немцев было мое предположение, что эта тема не очень хорошо известна широкому кругу читателей в ФРГ, хотя здесь, по самым скромным подсчетам, проживают более трех миллионов немцев из бывшего Советского Союза.
Кроме того, я надеялся, что мое венгерское происхождение сделает возможной особую точку зрения: становление моей страны - маленького народа меж великих держав, втягиваемого снова и снова в конфликты мирового масштаба, - наверняка имеет некие параллели с историей российских немцев. Даже в Венгрии проживает триста тысяч немцев - потомков швабов и саксов, принятых Марией Терезией. После 1945 г. более 180 тысяч венгерских немцев по приказу союзных сил были насильственно лишены имущества и сосланы. Такая же история случилась с коллективно обвиненными немцами в Польше, Чехословакии и Югославии.
Что касается технических особенностей подготовки российского издания моей книги, то, наверное, тут важно подчеркнуть время. Из-за коронавирусной пандемии были закрыты библиотеки, где я хотел найти русские оригиналы цитат. К счастью, я нашел помощников, которые облегчили мне эту трудную работу, - Александра Крейка, Виктора Клейма, Вальтера Гаукса (Берлин), Андрея Келлера (Екатеринбург) и Гульмару Шандыбаеву (Алма-Ата). Тем не менее я подозреваю, что не все цитаты были найдены в точных формулировках, поэтому прошу о снисходительности.
Дьёрдь Далош Берлин, февраль 2021 г.
Предисловие
Весной 1965 г., когда я изучал историю в МГУ, я получил приглашение приехать во Фрунзе, сегодняшний Бишкек. Меня пригласил киргизский поэт Темиркул Уметалиев. Так почти целую неделю я провел в столице Киргизской Советской Социалистической Республики: с первого мая, отмечаемого по всему миру как День Труда, по девятое мая - двадцатую годовщину победы СССР над гитлеровской Германией. У Темиркула Уметалиева - очень известного в те времена литератора - были собственный дом с садом в центре города и огромная семья с большим количеством родственников. Один из его внуков, пятилетний Сережа, был болен детским церебральным параличом и поэтому не мог ни ходить, ни разговаривать. Он сидел в коляске, ухаживала за ним Ида Ивановна, пожилая немка, которая так заботливо обращалась с ним, будто малыш был ее собственным внуком. Время от времени она брала его на руки, покачивала его и нежным голосом по-немецки говорила: «Du armes schones Kind!» («Ты мой красивенький бедняжечка!»)
В лице Иды Ивановны я впервые столкнулся с таким явлением, как российские немцы, о существовании которых я до того момента не имел ни малейшего представления. Очевидно, эта история впечатлила меня, так как в эссе о своей поездке в Киргизию для сегедского литературного журнала Tiszataj («Тиситай») я посвятил ей целый абзац. Ссылаясь на разговор с пожилой женщиной, я писал: «Здесь, в киргизской деревне, живет много немцев, в соседнем Казахстане также есть целые немецкие деревни, немецкие колхозы. Эти немцы бежали в конце XVIII века от экономического кризиса в Российскую империю, находившуюся в стадии экономического роста и нуждавшуюся в трудолюбивых рабочих руках. Немцы остались в стране и после Великой Октябрьской социалистической революции. Количество их оценивалось примерно в полмиллиона, когда в 1922 г. в рамках недавно созданного Советского Союза они получили свою автономию. Центр автономной республики немцев Поволжья располагался на Волге, в маленьком городке Энгельсе. Но в годы войны немецкое население сильно сократилось. Ужасы эвакуации, причисление части немцев к пятой колонне и другие чисто субъективные факторы почти лишили немецкое население возможности объединиться после войны в новую автономную государственную формацию. Часть из них осела здесь, в Центральной Азии, сделав и без того пеструю этническую карту этой территории еще более пестрой».
Сегодня, почти пятьдесят лет спустя, я не знаю, что меня при чтении этого текста должно смущать больше всего: моя осведомленность, превышавшая знания среднестатистического советского человека, или невероятнейшая наивность 21-летнего молодого коммуниста, который раздобыл кое-какую информацию и принял такую вот полуправду за чистую монету. При этом следует подчеркнуть: все мои знания были почерпнуты исключительно из слов Иды Ивановны и, возможно, нескольких дополнительных комментариев моих киргизских друзей, у которых я гостил. Не было никакой возможности перепроверить услышанное, опираясь на письменные источники. Литература по этой теме проходила в библиотеках всего восточного блока под грифом «секретно», а западные книги в то время были за семью печатями. И это при том, что моей специализацией и темой дипломной работы была именно современная история Германии, с фокусом на Веймарской республике.
И если я сейчас и представляю вашему вниманию книгу о судьбе российских немцев, то должен сознаться, что к тому моменту, когда я начал работать над ней, материал был для меня практически незнакомым, хотя мои прежние исследования по теме русской истории так или иначе касались советско-германских аспектов. В то же самое время более глубокое знакомство с историей российских немцев укрепляло мое убеждение в том, что эта история имеет самое непосредственное отношение к исчезновению Советского Союза. Государственный социализм рухнул, конечно же, не в последнюю очередь из-за экономической несостоятельности и самых разных абсурдных форм проявления несвободы. Но его ахиллесовой пятой, его самым уязвимым местом с самого начала было доктринальное, оторванное от жизни решение национального вопроса.
Еще два важных момента для немецких читателей, особенно для тех, кто родом из бывшего Советского Союза. Во-первых, в отличие от других моих книг на исторические темы, в этой даны примечания, которые содержат точные ссылки на источники информации и личные комментарии, что, возможно, несколько затрудняет чтение, но кажется мне крайне важным для раскрытия темы. В качестве бонуса за потраченные во время чтения усилия в разделе ссылок указан сайт с двумя русскими песнями о Волге. А во-вторых, несмотря на то, что в ходе работы я имел дело практически только с немецкими и русскими материалами, на изложение фактов не могла не оказать влияние моя собственная жизнь жителя Центральной Европы, точнее говоря, венгра с еврейскими корнями. Это дало мне возможность не принимать точку зрения немецких коллег или коллег из российских немцев. Я очень надеюсь, что этот в некоторой степени сторонний взгляд поможет вам выделить новые аспекты в размышлениях о собственной истории.
Дьёрдь Далош